Иван Кудряшов рассматривает стереотипы обыденной речи о философии.
Разговор о философии в повседневности вызван прежде всего настоятельным желанием расставить точки над i по поводу мифов и стереотипов о ней, присутствующих в обыденной речи и дискурсе массмедиа. Нравится нам это или нет, но большинство из нас с высокой вероятностью впервые услышали о философии от человека, мало разбирающегося в ней. Можете попробовать вспомнить одну из первых таких встреч и вы сразу поймете, о чём я буду говорить дальше. Обыденный дискурс конструирует удобный для своих нужд предмет – «философию в кавычках», который, увы, довольно часто подменяет суть дела, искажая понимание самой философии.
Обыденность довольно часто представляется царством стереотипов и рутин, и такой взгляд оправдан на определённом уровне обобщения. Поэтому начнём с определения. Стереотип – это устойчивый упрощённый образ чего-либо (чаще всего явления или социальной группы), обычно задающий восприятие или упрощающий распознание, оценку и т.п.. Стереотип (или клише) работает автоматически, по принципу привычки, поэтому очень часто опережает разумные суждения. В автоматизме стереотипа воплощена сама суть психики человека: нам проще адаптироваться через типовые схемы и паттерны, чем к каждой новой ситуации придумывать модель поведения или реакции. Однако мыслить философски – значит создавать штучный товар, а не штамповку на конвейере.
Со стереотипами мы сталкиваемся постоянно: некоторые лишь забавляют, иные оставляют равнодушными, другие ранят – как бы то ни было от них никуда не деться и никогда целиком не избавиться. О философии существует предостаточно не только стереотипов, но также предрассудков и суеверий. В большинстве случаев они поверхностны и имеют негативную окраску, просто потому, что философия бывает непонятна, а непонятное нередко изображается крайне негативно (как опасное, неправильное, иллюзорное или отсутствующее).
На первый взгляд кажется, что философия находится в вечном конфликте со стереотипным мышлением, и потому должна бороться и разоблачать его. И от всякого, кто пострадал от стереотипов, ожидаема негативная их оценка. Но позиция философа в отношении стереотипов, как мне кажется, несколько сложнее. Во-первых, потому что философ способен понять функции и смысл стереотипов: они размечают мир, упрощают ориентирование и реагирование, экономят мышление, успокаивают, адаптируют под окружение и т.д. Во-вторых, потому что философия намного шире, чем проект Просвещения (хотя у них много общего), и стало быть, её работа с моделями описания мира и человека не ограничивается критикой и разоблачением.
Поэтому одни стереотипы можно и следует разрушать, другие – лучше оставить в покое или даже беречь. То же самое касается и любой коммуникации: каждая ситуация уникальна, поэтому вряд ли можно дать универсальный совет в духе «боритесь со стереотипами» (зато такой совет стоит использовать в отношении своего мышления). Скорее, современная философия задаётся вопросом об экологичном (в психологическом значении этого термина*) обращении со стереотипами.
Исходя из такого взгляда, задача данного текста состоит в том, чтобы озвучить и выделить основные стереотипы обыденной речи о философии. Знание о существовании подобных установок в сознании других помогает более точно идентифицировать говорящего и выбрать подходящую стратегию в коммуникации (в конце концов, не каждому же встречному вы будете доказывать состоятельность философии).
Я сделаю акцент на тех стереотипах, с которыми ощутимо сталкиваются не высококлассные специалисты по философии, а те, кто только начинает своё знакомство с ней. Некоторые клишированные убеждения, связанные с мышлением и философией, разберу подробно. На то есть две веских причины. Первая – иногда сам человек, только начавший обучение, является носителем такого стереотипа, и потому знание его устройства может помочь нивелировать его влияние. Тем, кто решил учиться мыслить, положено избавляться от привычек/автоматизмов в собственном уме. Вторая причина связана с тем, что если данный стереотип озвучен прямо и явно, то с ним действительно можно спорить, предлагая веские аргументы или даже делать выводы о самой продуктивности дискуссии с его носителями.
Итак, наиболее частые стереотипы о философии, распространённые в обыденном дискурсе (или как говорят «в народе»). Сперва я их просто перечислю; не стоит смущаться тому, что они противоречат друг другу. По крайней мере тех, кто их озвучивает, противоречивость претензий никогда не смущает, возможно, потому что они не могут её увидеть. Философию то и дело обвиняют в следующих «грехах»: склонность болтать, непрактичность, бесцельность («игра в бисер»), оторванность от реалий («башня из слоновой кости»), отсутствие прямых ответов (отсюда и забалтывание проблемы), абстрактность взглядов, сложный и непонятный («птичий») язык, высоколобость и высокомерие (или по современному «душность» и нежелание быть проще), глупость и маскировка незнания, навязывание своих личных взглядов (не только другим людям, но и всему миру), промывание мозгов и/или их промытость другими, служение власть имущим (оправдание режима и статус кво), нарушение стабильности и спокойствия («воду мутят»), критиканство, непрактичность, тунеядство и заедание чужого хлеба («не приносят пользы»).
Почти все эти упреки в равной степени звучат в адрес интеллектуалов и интеллигенции от тех, кто мыслит узко прагматически и тех, кто использует глупость других для своей выгоды. Причём доводы иногда вызывают род доверия на фоне других обличений мыслящего класса. Увы, да, отечественная интеллигенция – лёгкий объект для критики, в т.ч. потому что сама даёт много поводов. И всё-таки выше перечисленные упрёки редко опираются на реальный опыт: возможно и получится найти философа, который соответствует каким-то претензиям, но в целом само философское сообщество подобные качества не жалует. Дело в том, что стереотип – это информационный фильтр, уже содержащий ответ на вопрос. Поэтому подлинными причинами таких стереотипов оказываются социальное недовольство или фрустрация (из-за разницы статуса, интеллекта, доступа к образованию/информации), а вовсе не опыт. Иными словами, психологическая выгода считать так, а не иначе в данном случае всегда перевесит любые контрпримеры. А посему бороться с такими предрассудками можно либо игнорируя их (что работает далеко не всегда), либо долго и последовательно выстраивая свой дискурс, который влияет на общество. Под «своим дискурсом» я имею в виду такой, в котором интеллект и образование высоко ценятся, а также подвергаются остракизму те, кто их огульно обесценивает.
На мой взгляд, эти стереотипы даже милы в своей наивности, конечно, когда привыкнешь к ним. Стоит помнить, что первоначально философ как тип человека в глазах других – это тот, кто мыслит. И не просто думает, а обладает некоторой склонностью и/или желанием думать. Чтобы стать профессиональным философом необходимо сделать ставку на это желание. Выбор идти за своей склонностью, талантом, желанием всегда будет кого-то раздражать. И при вашем успехе, и при его отсутствии. Это стоит тоже по-своему принять, ведь есть только один способ минимально раздражать других: не делать ничего. Но ничего не делая, вряд ли кому-то понравишься, не говоря уж о самоуважении. Так что обыденная речь и современные массмедиа (во многом довольно непрофессиональные и повторяющие все клише обыденного дискурса) так или иначе будут задевать вас своими стереотипами, потому что вы их тоже задеваете.
Однако помимо этих «стандартных» упрёков в форме укоренившихся предрассудков, современная культура создаёт и новые, более сложные убеждения-схемы, часть из которых разделяют даже сами философы. Некоторые по большому счёту и созданы философией (точнее, идейными движениями, когда-то вдохновленными или созданными философами). В ряде случаев они безобидны, в других – имеют последствия, в т.ч. закрепляя вышеназванные предрассудки в других дискурсах – например, академическом. Разбору и краткой полемике с ними и будет посвящён следующий раздел. Раздел, конечно, во многом ироничный (ирония – удобное средство в противостоянии с глупостью), т.к. серьёзное обоснование по каждому из тезисов могло бы потребовать самостоятельного философского исследования.
Итак, ещё несколько неумирающих убеждений, способных замусорить мышление слишком простыми обобщениями или автоматическими суждениями.
1. У каждого есть своя философия.
Коротко: нет, не у всех.
Детально: Это суждение опирается на непонимание разницы между мировоззрением (вероятно, есть у всех дееспособных) и философией (теоретическая надстройка над мировоззрением, чаще всего созданная профессионалом). Если между размышлением о глобальных вопросах и философствованием нет никакой разницы, то тогда любого, кто ковырял в носу и ухе, следует смело записать в оториноларингологи. Как несложно догадаться попытка увидеть в каждом философа – это намёк на то, что философы-профессионалы не нужны. Но это звучит как явная подмена форм отношения: из факта обладания умение пользоваться никак не вытекает. Я бы сказал, что обладать мировоззрением может каждый, а вот работать с ним (менять, обосновывать, ясно артикулировать и т.д.) – это особая задача, которой предшествует либо практика, либо профессиональное образование, а лучше и то, и другое. Обратная сторона этой идеи, увы, в том, что немалая часть людей с философским образованием – тоже не философы, потому что даже не пытались менять или прорабатывать свои взгляды, а просто вместе с вами стояли в очереди «за корочками».
Особо примечательны здесь своеобразные «ренегаты» – философы, решившие по тем или иным причинам проповедовать подобный тезис (например, Карл Поппер, отчасти Уильям Джеймс, многочисленные американские и британские авторы, пишущие учебники для начинающих по философии). Обычно это либо заигрывание с читателем, либо специфическая триггернутость любым намёком на элитаризм. Например, Поппер в работе «Все люди – философы» явно воображает себя борцом за демократизацию, не замечая, что занимается ненужной демагогией со скрытым морализаторством. На мой взгляд, ничего ужасного не происходит, если мы констатируем, что отнюдь не все стремятся прояснять, критически оценивать и аргументировать основания своих взглядов. Философия, которая требовала бы или предвзято оценивала нечто подобное, попросту перестала бы быть философией (это идеология).
2. Всегда можно сказать проще (но философы не хотят).
Коротко: не всегда (попробуйте и вы убедитесь).
Детально: Философия не рассказывает истории приятные или понятные чьему-либо уху. Само зарождение философского мышления тесно связано с недоверием к существующим нарративам, попыткой найти другой формат убеждения. Философия познаёт, а потому ещё и пытается найти соответствие языка изложения самому предмету речи. Работа философа: упрощать там, где нужно упрощать, и усложнять там, где нужно усложнять. Философ – не учёный, погружённый в узкую терминологию, но у него нет и обязательства «говорить проще». Сложность слога или терминологии оправдана как необходимость говорить на высоком уровне абстракции, или при высоком риске ошибки понимания, или с большей степенью детализации. Иными словами, философия борется с языком.
Людвиг Витгенштейн видел задачу философии в преодолении очарованности языком, чтобы можно было «лечить» болезни обыденного языка. Но лично мне ближе образ спарринг-партнёра: я не верю в преодоление языка, только в преодолевание с полезными эффектами – от тренировки навыков и поддержания тонуса до открытия новых эвристических ходов. Те же, кто не желают участвовать в этой борьбе, довольствуются суррогатами познания или вторичными обработками популяризаторов. И претензия таких людей «почему так сложно пишите/говорите?» для философа звучит как парадоксальный запрос: «как думать так, чтобы результаты были теми же, как если бы вообще не думал?». Никак. Надо также помнить, что очень часто сказать иначе = сказать иное. Поэтому какие-то хорошо понятые вещи можно хоть нарисовать, хоть станцевать, но другие вещи требуют дисциплины, терминологии и огромной работы со стороны читателя/слушателя.
Ещё отмечу, что философия довольно часто заступает на очень сложную и опасную территорию – в область смыслов, определяющих и/или поддерживающих индивидуальное существование. В экзистенциальной мысли как нигде философские ответы противятся простоте. Но и в самом деле, как бы вы отреагировали, если бы кто-то определил вашу жизнь парой неказистых слов или мутной цитаткой из соцсетей? Страдание и счастье, вопросы и ответы, жизнь и смерть, особенно когда они прежде всего мои – это всегда тонкая работа со словом, ну или прыжки по минному полю. Выбирайте.
3. Философы ни о чём не могут договориться.
Коротко: неверно, могут, но ценность философии не в этом.
Детально: Философия – это индивидуальный опыт, поэтому вопрос о том, одинаково понимают или по-разному одни и те же вещи философы, остаётся открытым. А вот факт существования философских традиций и школ игнорировать сложно. Более того, я думаю, более наглядный пример – это человек, изрекающий вот такие стереотипы. В мнении о нём большинство философов легко бы нашли общий язык. Если же серьёзно, то в философии «понимать других» и «принимать их» – очень разные вещи, поэтому свободная мысль ценна различиями, а не консенсусами (хотя и они бывают важны, а потому имеют место в философии).
Не стоит забывать, что в философии, как и в других сферах культуры есть свои длинные и короткие тренды, а то и целые эпохи. Внутри них есть общее пространство согласия, на фоне которого происходят уточнения и размежевания в значимых нюансах. Более того, философия в отличие от науки и искусства намного проще относится к теме сравнения идей. Если для научно ориентированного историка идей «кто это придумал? а кто позаимствовал?» это один из главнейших вопросов, то для философа – третьестепенный. Как сказал Уильям Блейк: у меня нет времени на сличение идей.
4. Философия выгодна только философам.
Коротко: нет, потому что это некорректная постановка вопроса.
Детально: Ставить вопрос о выгоде от философии – значит, вновь смешать всё воедино, отказавшись от верных и интуитивно понятных различий. Философия сама по себе и философия, служащая чему-либо – это две больших разницы. Вторая называется идеологией, со всеми положительным и отрицательными коннотациями. В то же время социальная полезность философии хорошо изучена (что даже лень об этом писать): многие находки и значимые сдвиги в науке, искусстве и других сферах культуры происходили благодаря смене интеллектуальных мод и трендов в философии. Взять хотя бы научную революцию Нового времени, которая немыслима без номинализма оккамистов, платонизма Галилея, эпикуреизма медиков Возрождения, поисков метода Бэкона и Декарта, сенсуализма Локка, механицизма Гоббса, Ламетри и Гольбаха и т.д., и т.п.
При этом история философии предлагает нам огромный спектр самых разных форм поведения самих мыслителей: от аскетично-жертвенных бессребреников до ушлых прагматиков и дельцов от интеллектуального поприща. Взять хотя бы нескольких учеников Сократа: ловкий приживала Аристипп, гордый бедняк Антисфен, благородный аристократ, побывавший рабом Платон, щедрый богач Аполлодор, сухой логик Евклид, беспокойный и трудолюбивый Ксенофонт – все они видели и получали разные «выгоды» от философии. Существование одного из типов обращения с философией ничего не доказывает, лишь иллюстрирует её сложность.
Более того, если речь зашла о прямых выгодах, будь то слава, деньги или должности, то отмечу ещё одну деталь. Лично мне претит модель, заданная Сократом, согласно которой мы на протяжении двух тысяч лет излишне драматизируем образ философа – дескать, философ только тот, кто одержим одной истиной, денег не берёт и всех молча попрекает своими скромностью и бескорыстием, а все, кто не таков – софисты. Может в те времена это было и сильное деление, но с появлением крупных социальных институтов образования, а затем и формированием около-университетского пространства (включая наши с вами интернет-ресурсы) оно смехотворно-бессмысленно. Скорее напротив, я с большим интересом отнесусь к тем философам сегодня, которые умеют зарабатывать философией, и прежде всего потому, что именно этот факт опровергает глупую идею «философия нужна только философам» (кто ж тогда им и за что платит?).
5. Философия – это оправдание личного, своих вкусов, мнений и убеждений.
Коротко: да, в определённом смысле это так, и всё-таки тезис ошибочен.
Детально: Философия – не какой-то вневременной идеал, к которому тянутся отдельные современники. Философия рождается лишь на фоне какой-то конкретики (опыт, культура, личность философа). Мысль отталкивается от этой почвы, поэтому мыслитель либо оправдывает, либо напротив отвергает нечто сугубо личное, в т.ч. по причине своих мнений и вкусов. Философ как и все люди «сделан из людей». Всё, что его окружает – питает не только мысль, но и интуиции, скрытые за ней (иногда скрытые даже от философа, ведь он тоже обладает бессознательным).
Но хотя философия – это и род оправдания личного, сама суть процедуры такого оправдания делает всё это чем-то большим, чем случайно-субъективное. И там, где философ борется с ангажированностью (обращаясь к вечному и универсальному), и там, где он свою ангажированность принимает – в обоих случаях речь идёт не о навязывании своего, а рациональных доводах, способных убедить, т.е. о добровольном принятии чего-либо на определённых основаниях. То, что любит мыслитель или считает само собой разумеющимся – чаще повод, а не причина найти особый ракурс на вещи, показать мир в новом свете.
Можно даже сказать, что философия всегда нечто иное, нежели оправдание, она явно большее или явно меньшее, чем оправдания. Философ в одних случаях возводит систему посылок и аргументов с целью ухватить бытие таким образом, чтобы его картина мира логично вписывалась в него – и это явно нечто большее, чем оправдание, это смыслотворчество. В других случаях философ скорее критичен и трезв в отношении самых разных картин мира и вкусов, в т.ч. своих. В таких случаях для оправдания здесь слишком слабые интенции, философ занят скорее вычитанием смысла («мир таков, ему не нужны извинения и даже объяснения», это человеку нужно некоторое понимание). При этом, конечно, стоит понимать, что некоторые философы всё-таки смешивают в своих текстах элементы философии и оправдания, т.к. они тоже люди.
6. Философы говорят красиво ряженные глупости или банальности.
Коротко: глупости – обычно нет; банальности – да, говорили, но тогда, когда это ещё не было банальностью.
Детально: Порой философы изрекают мысли, которыми не удивить. Но стоит помнить, что нужны столетия усилий мыслителей, чтобы некоторые полезные идеи стали общепринятыми до очевидности. И точно также нужны усилия современных учителей, чтобы человек в образовании получил эти ценные мысли в готовом виде. На деле же нет ничего самоочевидного, поэтому за любой банальностью может открываться огромное поле новых проблем и вопросов. А вот чтобы навсегда остаться в плену банальностей и предубеждений своей эпохи – много ума не надо.
Философия в этом смысле является не только систематической работой над программами мышления, но её изыски, сложности, кажимости, двусмысленные и иронические ходы указывают на эстетику мышления. Эстетика мышления – вещь довольно тонкая, требующая нетривиальной способности, чтобы её обнаружить и оценить. В этом плане философия никогда не интересуется простым «знать как есть» (это фетиш науки), всякая неопосредованность здесь подозрительна. Банальности или сложности, простые и ясные высказывания или витеватости – всё это лишь вопрос выбора средств, чтобы понять как именно мысль может прийти куда-то.
Кроме того, знать что-то и понять что-то – отнюдь не одно и то же. Так что даже если что-то и звучит как банальность, философ говорит об этом с целью создать ситуацию понимания. Банальность, сказанная кому следует в нужном месте и в нужное время, и есть мудрость. И это один из идеалов, к которому стремится философия.
7. Философия не приносит денег.
Коротко: спорно; смотря кому и смотря как относиться к деньгам.
Детально: В прежние эпохи, возможно, кто-то сталкивался с проблемой монетизации философской мысли (да и то вряд ли, т.к. такая постановка вопроса была немыслимой), но сегодня это звучит странно, ведь в капиталистической системе товаром может стать всё что угодно. Если кто-то не желает или не умеет торговать мышлением, то это претензия не к мышлению. Более того, произнося эту фразу, человек обычно понимает под деньгами значительные суммы. Но что считать высокими доходами – это опять-таки вопрос не к философии, а к быту.
С точки зрения же философии, деньги приносит любой честный труд, за который люди готовы платить, а также множество прочих способов «отъёма денег у населения». В конце концов, никто не принуждает вас заниматься только философией. Равно как никто не мешает вам бороться за общество, в котором философия оценивается по достоинству. Ведь в каком-то смысле этическая позиция философии в отношении денег (как средства социального взаимодействия) пересекается с Просвещением, т.е. как раз и состоит в том, чтобы не было глупцов, позволяющих процветать разным формам нечестного заработка.
Выше я уже говорил о модели, заданной Сократом: дескать, если за деньги, а не за истину, то не философ. Вместо неё я бы предложил модель Гегеля — модель, построенную на его бесконечном спекулятивном суждении «Деньги (богатство) есть самость». Это большая тема (одна из попыток её раскрыть здесь), здесь ограничусь простой констатацией: сложная констелляция между человеком, его целями, действиями и обществом, выраженная в деньгах, которые он способен реально зарабатывать – это один из самых глубоких источников понимания себя. А философия всегда начинается и заканчивается вместе с самопознанием. В этом плане философия способна создавать изменения, которые отзываются на реальном уровне, в т.ч. в «приношении денег».
***
Напоследок хочется ещё раз заметить: стереотип – это такой способ думать и оформлять итоги мысли. Никакая мысль от глупости не застрахована, однако стереотипное мышление почти всегда становится проблемой только в силу своей безальтернативности. Поэтому, на мой взгляд, философия борется за большую степень свободы мышления, а не против стереотипа. И по этой же причине в поле зрения философа всегда присутствует не только оценка того или иного мнения, но и вопрос о том, насколько понятны ему самому собственные ограничения (ведь в широком смысле наши устойчивые мотивы, нормы, ценности – это тоже привычки).
Примечания:
* Экологичность (в псих.) – способность человека учитывать свои и чужие потребности, бережно относиться к психологическим нюансам сложившейся системы коммуникации и её участников. Условно: противоположность психологическому понятию «токсичность».