Почему мораль — это ошибка?

Андрей Леман рассказывает о теории моральных ошибок, которая является наиболее влиятельной формой обоснованной критики морали в современной философии.

Моральный нигилизм и релятивизм в том или ином виде являются достаточно распространенными позициями среди тех, кто не занимается философией профессионально. В книге «Знание, реальность и ценности» (Knowledge, Reality, and Value. A Mostly Common Sense Guide to Philosophy) и некоторых интервью Майкл Хьюмер рассказывает о том, что множество студентов-первокурсников философского факультета зачастую склоняются к тезису о том, что мораль и ценности — это дело вкуса или то, что не они не имеют смысла и являются пережитком прошлого. Подобное я наблюдал и в своем преподавательском опыте.

Почему так происходит? Предложу несколько гипотез. Как и большая часть философских проблем, вопросы моральной философии сложны и требовательны для понимания, поэтому некоторые люди просто-напросто не будут иметь достаточной мотивации разбираться с ними, довольствуясь простыми и броскими ответами о том, что «вся мораль это ложь» или «моральные нормы относительны». Одновременно с этим моральный реализм зачастую требует от того, кто его придерживается, некоторой минимальной приверженности моральным обязательствам, которые он считает верными. Это может создавать психологическое сопротивление к принятию данной позиции, так как мало кто желает брать на себя груз дополнительной ответственности.

Ситуация не становится проще ещё и оттого, что моральный реализм, к сожалению, нередко использовался (и используется) для продвижения зла. Апелляциями к долгу и моральным ценностям можно намеренно или по ошибке оправдать действия, которые на деле являются неправильными. Порочные люди зачастую готовы использовать моральные ценности в своих злобных интересах и не намерены преследовать благо.

Интуитивно считывая такие ошибки, люди могут подвергнуть недоверию сами по себе подобные апелляции вне зависимости от того, справедливы они или нет. Как следствие люди могут не понимать зачем нужны моральные нормы и принципы. Особенно, если есть юридические законы. Кажется, что не нужно знать никакого реализма, чтобы понимать, что «нельзя совершать кражи», ведь об этом не только говорит закон, но и подкрепляет это реальной юридической силой.

Суммируя, я бы предположил (а читатель мог бы дополнить), что (1) люди не осведомлены о том, какие практические результаты гарантирует реалистическое понимание природы морали и (2) люди могут быть не заинтересованы в том, чтобы разбираться в достаточно сложной теории, которая требует погружения, в том числе, не только в вопросы природы морали, но и в вопросы эпистемологии, семантики и метафизики. Уточнить это можно тем, что о морали (1) мы должны хотя-бы, что-то знать, (2) в той или иной степени понимать критерии осмысленности моральных заявлений и (3) иметь ответы на вопросы о том, что в мире позволяет существовать морали, в том виде в котором она существует.

Но как обстоят дела среди профессиональных философов? Может удивить, но в академическом дискурсе совершенно иное положение дел. Сам же дух отторжения морали в обыденном мышлении, кажется, достаточно успешно иллюстрируется теорией, которую предложил Джон Мэкки в своей работе «Ethics: Inventing Right and Wrong» 1977-го года. И в современных метаэтических дебатах эта теория (и другие ее разновидности) является самой непопулярной среди академических философов. Согласно опросу, который провели Дэвид Чалмерс и Дэвид Бурже на сайте PhilPapers, только 5.3% из опрошенных философов предпочли теорию ошибок. Первенство голосов, согласно данному опросу, принадлежит моральному реализму. Стоит также отметить тот факт, что большая часть философов, которые попали в историю, разделяли моральный реализм в той или иной его версии. Платон и Аристотель, стоики и эпикурейцы, отцы церкви и схоласты, сторонники естественного права и общественного договора, утилитаристы и кантианцы (как и многие другие мыслители) полагали, что на моральные вопросы существуют реалистические ответы.

Конечно, правомерно указать на то, что в этом опросе только 113 человек заявили о том, что они принадлежат континентальной традиции философствования. Гипотетически мы могли бы сказать, что если бы опрос был в обозначенном плане двусторонним, то, возможно, голоса были бы распределены иначе, поскольку многие «классики» континентальной мысли (например, Фуко, Ницше, Делез, Деррида и другие), как я полагаю, в той или иной степени согласились бы с теорией моральных ошибок.

Однако это не должно нас оттолкнуть от изучения данного взгляда на природу морали. Популярность морального реализма во многом и обусловлена тем, что постоянная критика со стороны теории ошибок (и не только) способствовала тому, что реализм приобрел такую силу, обоснованность, правдоподобие и нашел значительное количество сторонников.

Теория ошибок, как и другие антиреалистические подходы позволяют исследовать мейнстримый взгляд на вещи с совершенно другой стороны. Она дает нам возможность обнаружить слабые стороны, необычные следствия и другие странности философских позиций, которые сегодня философам кажутся базовыми. Более того, как показывает история философии, науки и техники, то, что буквально век назад считалось максимально адекватным, нормальным, интуитивным и общепринятым, уже сегодня покажется нам чуть-ли не диким, глупым и абсурдным.

Возможно, и теория ошибок в будущем наберет популярность и получит такие обоснования, которые будут убеждать большинство академических философов и непрофессионалов. Время покажет, что к чему.

Теория ошибок — это моральный атеизм?

Для лучшего изложения теории моральных ошибок рассмотрим небольшую мысленную ситуацию. Представьте возможный мир W1, который во многих отношениях схож с нашим и по поводу которого мы знаем, что в нём не существует никаких богов. В этом мире существует группа людей Р, которые верят в существование некоего бога Гермеса, о котором они произносят множество высказываний, описывающих его свойства и отношения с другими сущностями и, конечно же, среди этих высказываний есть и такое: «Гермес существует».

Соответственно, если мы знаем, что в W1 нет никаких богов, в том числе и Гермеса, то из этого следует, что все, кто считает иначе, находятся в большом заблуждении по данному вопросу. Группа людей Р ошибается по поводу всех своих описаний Гермеса, что делает все их высказывания об этом боге ложными. Более того, для данного мира будет верным и то, что любое будущее высказывание о Гермесе будет обречено на провал в поиске истины, что делает все утверждения о данном объекте тотально ложными¹.

Теперь же давайте представим, что бог Гермес из W1 аналогичен моральным ценностям и предписаниям из нашего актуального мира. Если допустить, что это так, то любые наши моральные высказывания являются ложными, так как они пытаются описать то, чего не существует, а значит обречены на провал в возможности когда-либо стать истинными.

Соответственно, также как атеист полагает, что любые высказывания о теологических сущностях являются ложными, также и теоретик ошибок в метаэтике будет считать, что любые моральные высказывания всегда будут ложными.

Основные положения теории ошибок

Однако теория ошибок не ограничивается только изложенным аргументом и связанной с ней интуицией. Есть несколько тезисов, которые разделяют теоретики ошибок. Поскольку они занимают критическую позицию, то лучше всего будет рассказать об этих тезисах на сравнении с положениями морального реализма.

Тезисы морального реализма:

1. Тезис когнитивизма. Моральные высказывания выражают такие ментальные состояния, как убеждения (beliefs), которые обладают значением истинности;

2. Тезис независимости. Значение истинности (truth-value) моральных высказываний не зависит от желаний, целей, конвенций или предпочтений каких-либо агентов;

3. Тезис антинигилизма. Некоторые из известных нам моральных высказываний являются истинными в силу соответствия моральным фактам;

4. Тезис антискептицизма. Некоторые из известных нам моральных истин успешно обоснованы, т.е. существуют моральные знания.

Теперь же сравним данные тезисы с тезисами теории моральных ошибок.

Тезисы теории ошибок:

3. Тезис нигилизма. Все моральные высказывания являются ложными, так как не существует никаких моральных свойств и фактов;

4. Тезис скептицизма. Не существует никаких моральных знаний, так как ничто не дает нам моральных истин и обоснований.

Как можно заметить, у теории ошибок с моральным реализмом на удивление есть много общего, а конкретно первые два тезиса. Теория ошибок тем и привлекательна, что в отличии от конструктивизма, экспрессивизма и релятивизма, она играет по правилам реализма, не предлагая какие-либо ревизионные взгляды на моральную семантику и онтологию.

Так, например, некоторые конструктивисты полагают, что моральные обязательства возникают в результате определенных надежных процедур, которые зависят от фактов о человеческом мышлении, целеполагании и некоторых других обстоятельств, что отрицает тезис независимости. Примером может выступать позиция Томаса Скэнлона, который полагает, что неправильность и правильность действий определяется опорой на контракт, который никто не сможет обоснованно отвергнуть.

Релятивисты (хотя они бывают очень разными) будут привержены тезису зависимости моральных ценностей от субъективных факторов. Например, от культуры, традиции или мнений конкретных людей.

Экспрессивисты склонны считать, что наше стандартное понимание семантики моральных высказываний и речевых актов является совершенно неверным. Они отрицают тезис когнитивизма и отстаивают позицию о том, что речевые акты в которых используются моральные термины являются выразительными, а не описательными (речь идет об императивах и актах, выражающих желания, предпочтения или эмоции). Здесь, для примера, приведу позицию универсального прескриптивизма Ричарда Хаера (R. Hare), в рамках которой моральный язык понимается универсально предписательным и не способным иметь значения истинности.

Теоретики ошибок, в свою очередь, согласны с классической семантикой, которую предлагают реалисты, а также с их пониманием природы моральной нормативности. Некоторые реалисты полагают, что если бы моральные ценности и обязательства существовали бы, то они должны были бы обладать свойствами объективности и категоричности, с чем согласны теоретики ошибок².

Проясним это на примере. Если моральное высказывание «рекреационная резня невиновных людей неправильна» обладает значением истины, то это не зависит от территории, времени, культуры, политических границ или международных договоров. Данное положение истинно объективно и независимо от наших желаний и предпочтений агентов. Уточним, что бывает два вида реалистов — натуралисты и нон-натуралисты. Нон-натуралистические моральные реалисты полагают, что описанное утверждение аналогично истинам логики и математики, которые не зависят от естественного положения дел и других исторических условностей. Истина о том, что «13+13=26» является объективной и необходимой, тоже самое касается и моральных истин.

Некоторые другие реалисты, которые в литературе именуются моральными натуралистами, будут сравнивать моральные истины с истинами о естественном положении дел. В нашем случае, утверждение о том, что «рекреационная резня невиновных людей неправильна», с их точки зрения, скорее схоже с утверждением «у здоровых взрослых особей вида homo sapiens 32 зуба». Подобная истина является объективной, но контингентной, так как, если бы наш мир имел другую эволюционную историю, в которой люди заимели бы 42 зуба, то это бы повлияло на истинность данного высказывания.

Разница в том, что в случае моральных нон-натуралистов, моральные истины объективны и необходимы, а в случае натуралистов, они объективны и контингенты, так как зависимы от естественного положения дел.

О тезисе морального интернализма

Также стоит уточнить, что многие сторонники морального реализма разделяют тезис интернализма в вопросах моральной мотивации, который часто отталкивает людей от принятия реализма и который активно атакуют теоретики ошибок.

Лаконично сформулировать его можно так: «если S знает, что Р, где Р моральная истина, то S необходимо будет иметь определенную мотивацию к действиям в соответствии с Р».

Поясню это следующим образом: в отличии от истин о естественном положении дел и истин логики, моральные истины (на первый взгляд) обладают отличительной особенностью – мотивирующей силой. Например, если бы вы вдруг получили знание о том, что «убивать нечеловеческих животных ради роскошного меха неправильно», то было бы странным если бы вы не имели никакой мотивации действовать согласно данной истине.

Такой взгляд на природу морали полагает, что у нас могут быть основания к действиям, которые не зависят от ваших желаний или целей. Если позиция интернализма верна, то представимо следующее:

У S имеются основания совершить Р (например, солгать), так как S имеет цель Х, которая успешно достигается с помощью Р;
У S имеются основания совершить Р, так как S субъективно желает совершить Р;
При этом у S имеются основания не совершать Р, так как совершение Р является морально недопустимым. И эти основания не зависят от (1) и (2).

Моральные экстерналисты (противники интерналистов) будут полагать, что пункт (3) не является возможными, так как с их точки зрения мотивирующая сила моральных истин зависит или от целей (не только индивидуальных, но чаще всего рационально обоснованных и универсализуемых) или от желаний (опять же, не произвольных, а информированных) агентов. Далее я буду исходить из того, что реализм, с которым спорит теория ошибок, будет разделять тезис интернализма³.

Соответственно, можно сказать, что с точки зрения, как реалистов принимающих интернализм, так и теоретиков ошибок моральные нормы корректно понимать как (1) объективные и (2) категорически нормативные (необходимо мотивирующие к совершению действий или обладающие авторитетом).

В остальных двух тезисах два описанных подхода расходятся. Теоретики ошибок обоснованно полагают, что (1) в мире нет ничего такого, что могло бы удовлетворять конъюнкции объективности и категоричности, и (2) что даже если бы и существовали бы такие моральные истины, то мы не смогли бы получить никаких знаний о них.

В силу отрицания онтологической составляющей за моральными фактами положение (1) иногда именуется моральным нигилизмом, а в силу отрицания возможности знания о таких фактах даже если бы они существовали положение (2) именуется моральным скептицизмом.

Таким образом стратегия теории ошибок на первый взгляд достаточно ясна и состоит их 4-х пунктов:

Принятие когнитивистской моральной семантики;
Принятие интерналиской и реалистической интерпретации природы моральной нормативности;
Отрицание существования каких-либо условий истинности для обозначенных моральных норм;
Отрицание возможности получения знаний о таких нормах.

Здесь вы могли бы задать совершенно валидный вопрос: почему мы должны верить третьему и четвертому пунктам? Какие у нас есть основания считать ложными такие моральные утверждения как «кража недопустима», «честность есть добродетель», «произвольные массовые убийства аморальны», «быть мудрым — это благо, а быть глупым — это зло»?

Аргументы в пользу теории ошибок

Сторонники теории ошибок имеют множество аргументов в пользу своего взгляда на мораль, однако среди этих доводов наибольшую популярность имеют аргументы от релятивности и странности, о которых сейчас и пойдет речь.

Начну с аргумента от релятивности. В основе данного аргумента лежит интуиция о том, что если есть некоторая проблема вокруг которой имеется невероятно большое количество разногласий и отсутствует какая-либо правдоподобная конвергенция мнений, то у нас есть основания считать, что истина в этом вопросе недостижима. Подобный ход мысли не является новинкой, так как мы находим его ещё у Секста Эмпирика в виде первого из тропов младших скептиков, которые впоследствии стали называть тропами Агриппы.

Исследуя моральные нормы, кодексы, моральные убеждения и практики многих людей мы можем наблюдать огромные разногласия, которые прослеживаются не только от эпохи к эпохе, от культуры к культуре, от сообщества к сообществу, но и от одного человека к другому. Имеет место значимый эмпирический факт, что в истории человечества существовало и до сих пор существует множество моральных разногласий, которые не были урегулированы тем или иным рациональным способом. Вопрос для нас будет заключатся в следующем: следует ли из этого факта, что моральные разногласия в принципе не могут быть обосновано устранены?

Здесь может быть уместна аналогия с наукой. В ней если и существовали серьезные разногласия, то со временем они были устранены через открытие тех или иных фактов или благодаря принятию новых научных теорий (более сильных с точки зрения объяснения, предсказания и простоты). Физика Ньютона была заменена физикой Эйнштейна, геоцентризм гелиоцентризмом, а биология Аристотеля биологией Дарвина. Но были ли подобным образом устранены значимые моральные разногласия? Судя по всему, нет.

Если это так, то у нас может быть дано этому несколько объяснений.

Первое может заключатся в том, что на самом деле моральные истины существуют, но мы просто еще их не открыли, из-за чего и существуют моральные разногласия (ответ морального реалиста).

Второе может звучать так: на самом деле моральных истин не существует, так как если бы они существовали, то за столь долгое время которое люди потратили на исследование морали, мы бы открыли хотя бы некоторые их них, однако этого не произошло (ответ теоретика ошибок).

Сторонники теории ошибок считают, что вторая гипотеза обладает большей правдоподобностью, простотой и объяснительной силой в сравнении с первой, что дает нам основания считать, что она верна.

Таким образом аргумент от релятивности может быть сформулирован так:

Р1. Если длительное время существуют значительные моральные разногласия, то у нас есть хорошие основания считать, что моральных истин не существует;

Р2. Верно, что длительное время существуют значительные моральные разногласия;

С. У нас есть хорошие основания считать, что моральных истин не существует (по modus ponens).

Аргумент странности

Далее мною будет рассмотрен второй, более сильный, аргумент в пользу теории ошибок – аргумент от странности (или необычности) моральных норм. Данный аргумент можно эксплицировать следующим образом: если при исследовании Р обнаруживается, что Р странно или необычно, то это (при прочих равных) является основанием для отказа от принятия Р в нашу онтологию⁴.

Чтобы прояснить аргумент, воспользуемся аналогией. Мы могли бы проанализировать природу призраков и сказать, что если бы призраки существовали, то они, будучи нефизическими сущностями, могли бы оказывать физическое влияние (передвигать вещи, видеться в заброшенных домах, хлопать дверями, снижать температуру в помещениях, говорить без органов речи и т.д.). Однако это было достаточно «странным», так как современной физике не известны никакие нефизические сущности способные оказывать физическое влияние и более того, актуальная физическая теория не способна вписать в свои объекты что-то подобное призракам и описать их странные свойства. Все это дает нам основание не верить в существование призраков.

Исследуя природу моральных норм, как их понимают моральные реалисты, мы можем заметить, что она сильно отличается от природы естественных фактов и абстрактных истин.

Естественные факты зачастую имеют некоторый естественный субстрат и\или каузальное значение, однако моральные нормы не состоят из химических, биологических или физических материалов и не обладают причинным воздействием на другие естественные сущности.

Абстрактные истины же, на первый взгляд, больше похожи на моральные нормы. Однако такие истины как «А=А», «1+1=2» или «если р, то q; и не q; следовательно, не p» не обладают мотивирующей силой (или авторитетом), которой обладают моральные нормы с позиции интерналистов. Более того, может показаться, что мораль — это сфера не того, как устроены вещи (естественные или абстрактные), а того, как должны быть устроены вещи. Если это так, то получается, что моральные ценности подобны призракам из описанной аналогии — они не похожи на известные нам вещи, их свойства необычны и уникальны, они не способны успешно и «мягко» вписаться в нашу онтологию. Принятие подобных объектов в нашу онтологию потребовало бы расширения и серьезного пересмотра последней.

На основании этого мы можем сказать, что моральные нормы и ценности, если бы они и существовали, то они были бы (относительно нашей натуралистической онтологии) совершенно «странными» (чудесными, мистическими или необычными) сущностями, что дает нам основания для принятия нигилизма в отношении подобных сущностей.

Изложенное выше именуется аргументом от метафизической странности моральных норм и ценностей, а сформулировать его можно так:

Р1. Если природа Р является «странной», то у нас есть веские основания для непризнания существования Р;

Р2. Природа моральных норм и ценностей является «странной»;

С. У нас есть веские основания для непризнания существования моральных норм и ценностей.

Эпистемологическая странность

Помимо метафизической странности мораль обладает также и эпистемологической странностью, что и мотивирует моральный скептицизм. Допустим, что моральные ценности действительно существуют и мир устроен так, что некоторые моральные положения не только объективны, но и авторитетны. Если это так, то как бы мы могли это узнать?

У нас имеется два традиционных эпистемологических пути: эмпиризм и рационализм (оба из которых отвергаются теоретиками ошибок)⁵. Если мы примем первый путь, то нам необходимо будет искать моральные знания с помощью эмпирических методов в рамках нашего опыта, однако как было показано ранее, природа естественных фактов радикально отличается от моральных. Если это верно, то мы можем попробовать обратиться к второй стратегии, чтобы начать поиск моральных знаний с некоторых базовых априорно известных моральных истин (иногда их именуют самоочевидными), из которых в последующем мы сделаем дедуктивные выводы.

Однако какой способностью мы должны обладать, чтобы получить априорные моральные знания? Частым ответом является ссылка на моральную интуицию. Это особая эпистемическая способность, которая позволяет непосредственно (без обращения к апостериорным основаниям) узнавать верные моральные утверждения. Также как для нас интуитивно достоверно, что «А=А» и «3-2=1», также нам и интуитивно ясны положения о том, что «кража аморальна», «доблесть — это добродетель» или что «необоснованное причинение вреда является злом».

Как полагают теоретики ошибок, у данного ответа имеется ряд проблем: первая заключается в том, что мы не имеем хорошего объяснения тому, как работает наша интуиция (в том числе и моральная интуиция), вторая — в том, что у разных людей и культур по одним и тем же моральным вопросам имеются противоположные интуиции (вспомните к примеру, проблему морального статуса абортов или спор о полигамии и моногамии), третья – в том, что большая часть наших интуитивных моральных установок была опровергнута в прошлом, и четвертая (обычно полагают, что это самый сильный довод) – в том, что наши моральные интуиции не только имеют эволюционное происхождение, но и исчерпывающим образом объясняются им. Как нам сейчас стало известно, эволюция не отслеживает истину, а только адаптацию, из чего следует, что моральные интуиции, сформированные эволюционным процессом, не отслеживают истину.

Представленные проблемы являются наиболее популярными, однако существует и множество других, которые я опустил. Уточню также, что на все эти четыре довода, моральные реалисты находят убедительные ответы. Например, может показаться, что проще всего низвергнуть моральную интуицию. В конечном счете, не слишком ли удобно, что реалисты допускают возможность знать моральные истины просто так? Возможно, но поскольку аргументы против моральной интуиции обычно касаются не только её, но и ставят под сомнение интуитивный способ познания вообще, то нам необходимо будет, например, вслед за моральными отрицать и математические интуиции, что подорвет часть математических знаний.

Если же взглянуть на аргументы от странности в целом, то не покажется ли утверждение о том, что «Р — странно» не в меньшей степени странным доводом? Мало ли кому и что показалось странным. Для жесткого детерминиста покажутся странными позиции метафизических либертарианцев и компатибилистов, но из этого ничего не следует.

Соответственно, теоретик ошибок будет подводить нас к тому, что мы не можем полагаться на нашу моральную интуицию в процессе поиска моральных истин и обоснований, из чего будет следовать, что стратегия рационалистического фундаментализма также будет признана провальной.

На базе вышесказанного сформулируем аргумент от эпистемической странности:

Р1. Если существует знание о том, что Р, то Р получено априорным (интуиция) или апостериорным (опыт) способом;

Р2. Неверно, что моральные знания получены априорным или апостериорным способом;

С. Неверно, что существуют моральные знания.

В модальной версии так:

Р1. Если возможно моральное знание о том, что Р, то Р возможно получить априори или апостериори;

Р2. Невозможно априори или апостериори получить моральное знание о том, что Р;

С. Моральное знание Р невозможно.

Заключение

В этом введении в теорию ошибок я рассмотрел основные тезисы данной теории, а также два основных аргумента в пользу последней. Теорию ошибок делает привлекательной то, что она не пытается уклониться от реалистического толкования моральных норм и ценностей, но смело принимает его, чтобы потом показать, что никаких норм и ценностей не существует. Вследствие этого теоретики ошибок приходят к выводу о том, что для моральных утверждений отсутствуют какие-либо условия истинности, что делает все их ложными.

Вы могли заметить, что теория ошибок использует как классические скептические стратегии, которые известны нам со времен античности, так и современные, апеллирующие к «странности» в том или ином ее виде, которая зачастую убеждает нас в том, чтобы отказать в принятии объекта (свойства, отношения или процесса) в нашу онтологию. Стремясь к простоте и сохранению физикалиской онтологии, теоретики ошибок элиминируют ценности и нормы из такой реальности.

Возможно, теоретики ошибок, как и Уиллард Ван Орман Куайн испытывают эстетическое удовольствие от «пустынных пейзажей», ради которых они готовы выселить все «странности», чтобы сохранить красоту последнего. «Пустынная» онтология, кажется, действительно не должна иметь никакой нормативности внутри себя, ведь это будет создавать внутри нее иллюзорный оазис, только портящий прекрасные виды.

Теория ошибок обоснованно обеспокоена не только эпистемическими и онтологическими трудностями, которые касаются понимания природы морали, но и эмпирическими фактами, которые свидетельствуют о распространенной релятивности моральных представлений. В целом данная теория хотя и выглядит, как я полагаю, при первом приближении правдоподобной, к сожалению не выдерживает критики. Все представленные здесь доводы реалисты с той или иной степенью убедительности опровергают или отвергают. Существует, однако, и симметричная проблема, которая заключается в том, что большая часть аргументов, которые приводятся моральными реалистами, не менее успешно разбиваются теоретиками ошибок и другими критиками реализма.

Сторонников данной теории хоть и не так много, но они на слуху среди метаэтиков. К ним можно отнести упомянутого в начале Джона Мэкки, а также Дона Лоеба, Ричарда Джойса, Саймона Кирчина, Воутера Калфа, Джонсона Олсона, Барта Струмера (Loeb D., Joyce R., Kirchin S., Kalf W. F., Olson J., Streumer B.).

Как я полагаю, основными мотивами метаэтиков к принятию подобного взгляда на мораль является, во-первых, то, что моральный реализм на данный момент не предоставил нам успешной моральной теории, которая бы имела минимальное количество проблем и убеждала бы большинство, как академических философов, так и непрофессионалов (хотя работа в этом направлении активно ведется).

Во-вторых, теоретики ошибок из всех доводов в пользу своей теории, зачастую фокусируются на аргументе онтологической странности. Опираясь на это, я могу допустить, что та невероятная необычность и странность, которой обладают моральные ценности и нормы в интерналиском и реалистическом понимании, отталкивает сторонников теории ошибок от реализма.

Третьим мотивом может быть тот факт, что чем больше теоретики ошибок бросают вызовов моральному реализму, тем сильнее он становится. Звучит забавно, но, возможно, некоторые теоретики ошибок искренне желают победы реализма, и делают это через развитие антиреализма и защиты теории ошибок. Отсюда и возникает на первый взгляд парадоксальный вывод о том, что пониманию морали способствует серьезное, но при этом интеллектуально непредвзятое желание представить мораль в качестве ошибки. Однако является ли мораль в действительности ошибкой или нет, нам еще только предстоит узнать.

Примечания

1. При учете верности корреспондентной теории истины.

2. Здесь идет речь о нон-натуралистической форме морального реализма.

3. Спор теоретиков ошибок с моральными экстерналистами здесь рассматриваться не будет.

4. Под принятием в онтологию подразумевается то, что агенты, которые приняли Р, относятся к Р как к существующей части реальности.

5. Уточним, что эмпиризм и рационализм представляют собой разные взгляды на то, что является наиболее существенным источником нашего знания. Ввиду этого они могут сочетаться с различными тезисами о структуре знания. Для простоты далее будет рассматриваться распространенное сочетание рационализма и эпистемического фундаментализма. Возможны и более необычные сочетания того же самого рационализма с когерентизмом, но приницпиально то, что теоретики ошибок так или иначе будут спорить с тем, что мы могли бы тем или иным способом получить моральные знания.

аналитическая философия метаэтика моральная философия теория ошибок этика